Главы из книги Антона ТАЛАЛАЕВА: "Терновый мой венец",
размещенные на сайте памяти зверски убитого питерского журналиста
(http://Pamiati-journalista.narod.ru)
(Примечание: новости на сайте
обновляются круглосуточно)
© Антон ТАЛАЛАЕВ,
Санкт-Петербург
ТЕРНОВЫЙ МОЙ ВЕНЕЦ…
часть 6.
– Вот, что, – сказал я, обращаясь к Призраку, когда с сигаретой было
покончено. – Ты работала когда-нибудь на компьютере?
– Нет.
– Ну а на пишущей машинке хоть чуть-чуть печатаешь?
– Легко! – с неожиданным энтузиазмом прозвучало в ответ. – У нас, в штабе...
– она вдруг споткнулась, метнулся острый, недоверчивый взгляд.
– Да нет, еще в высшей школе...– она опять словно споткнулась о какое-то
внутреннее препятствие.
– Милиции? – сказал я, назвав то, о чем она почему-то не хотела говорить.
– Да... Я там печатала лучше всех наших... – она опять не договорила.
Но это не имело значения. Надо было включать ее в работу.
Нас мало, а лишние руки, хотя бы для набивки текста, пригодятся. Работы будет
очень много... Шел май, и два месяца были уже бездарно потеряны.
– Тогда пойдем, – сказал я. – Будешь учиться.
– Да, – ободряюще произнесла Даша. – Идемте. У Вас получится.
Гостья стремительно поднялась и пошла за нами в комнату напротив, где стояла вся наша издательская техника.
Даша вопросительно взглянула на меня:
– Может быть, для начала пусть погоняет “CD-MAN”?
– Конечно, – сказал я. – Пусть к курсорам привыкнет. – Ну и запомнит хотя бы три кнопки – enter, delete и escape.
– А это про что? – резвенько спросил Призрак и наградил меня коронной
улыбкой начинавшего обретать в себе некоторую уверенность деревянного творения
папы Карло.
– А это про то, как войти, стереть следы и удалиться, – пояснил я. – Понятно?
– Элементарно, Ватсон! Это как раз я умею делать!
Призрак сиял.
– Посмотрим, – проворчал я, не очень разделяя легкомысленного оптимизма.
– "Умею"… В той Вашей "школе", я полагаю, вас обучали не
совсем этому.
– Но как звучит!
Рита, кажется , уже полюбила компьютер. Во всяком случае, она обнаружила в нем
что-то близкое. Хотя бы терминологически.
Даша включила “ЕэС-ку”, древнюю и медлительную, этакий музейный
мастодонт, педантичный и въедливый, но зато космически добротный, как все, что
делалось в Советском Союзе. Голос у “ЕэС-ки” был громкий густой и
самоуверенный, характер довольно заносчивый. Но несмотря на все это, Даша
любила именно ее и обращалась к ней, как к существу одушевленному. Быть может,
потому, что машина минчан была идеально приспособлена для набивки текстов на
русском и для ярких незамысловатых игрушек из серии “догонялок”, которые
почему-то так нравились женщинам и детям.
–Для начала погоняйте “CD-MAN”, освойте курсоры.
И добавила, глядя на черное поле с зелеными прогалинами, голубой водопад, красный замок, украшенном готическими башенками и спасительную для раненого человечка ограду с заветной калиткой:
– Это моя любимая игра. Не понравится, поищем что-нибудь другое. Смысл ее вот в чем...
Она объяснила гостье задачу, та кивнула и так же стремительно, как вошла сюда, рванулась к курсорам.
Лунный шарик поплыл по полю, похрустывая зелеными горошинами, а за ним
уже рванулись из распахнувшихся железных ворот злые каракатицы. Одна коснулась
Лунного малыша клешней, и тот сник, умер, и на его месте вознесся крест – такие
устанавливают на могилах.
Ой, – сказала гостья. – Ой… А нельзя ли сделать, чтобы он бегал побыстрее?
– Можно, – сказала Даша.
– Так?
– Еще быстрее!
– Ну хорошо.
Даша добавила скорость, и Лунный шарик рванулся, запинаясь об углы и
повороты, словно "Феррари" на финишной прямой, пилот которого вдруг
впал в глубокую отключку. Но с такой же скоростью неслись за ним полчища
каракатиц, и он погибал, на его месте возникал крест. В бой вступал очередной
Лунный малыш, но и ему удавалось не больше.
А Рита, казалось, ничего этого не замечала.
Гибли лунные человечки, возникали и рушились могильные кресты, а она жала
и жала на курсоры, гнала и гнала вперед крохотную армию лунных человечков.
Мы с Дашей переглянулись.
– Ей не нужен результат, – сказала Даша.
– Да, – кивнул я. – Но это неважно.
– Да уж... – Даша покачала головой.
Она все понимала без объяснений.
Я ушел к себе.
часть7.
Итак, на чем меня прервали?
Я включил диктофон, и с головой окунулся в 1991-й год.
…Звонок был из Вильнюса. Звонили мне.
– Антона Сергеевича Талалаева можно пригласить к телефону?
– Я слушаю, – ответил я, безошибочно узнав в традиционно вильнюсском обращении,
звучавшем как калька с литовского языка, что звонят оттуда.
– Антон, это ты? – в голосе звенела радость. – Здравствуй! Мы тут хотели бы
передать текст Обращения Координационного Совета... Для газеты. Ты мог бы
записать его?
– Конечно. Страшно рад вас слышать... Это уже готовый текст? – спросил я,
напирая на слово “готовый”.
– Ну, мы его составили, ты там подправишь, если что не совсем по-русски.
– Тогда подождите секунду, – сказал я. – Подключу диктофон и запишу. Это будет
быстрее и без ошибок.
– Хорошо.
Мужской бас на том конце провода звучал спокойно и уверенно.
– Давай, мы подождем.
– Готово, – сказал я, включив кассету. – Читайте, записываю. Говорите только
чуть погромче, тогда все будет нормально.
– Хорошо... Тогда я читаю. Включайся на счет раз – два-три-четыре...
– Давайте! Только точнее назовите, что это.
– Это – Обращение Координационного Центра Союза военнослужащих Прибалтики. Читаю:
"В связи с действиями Литовского ОМОНа по выполнению Указа
президента СССР Горбачева М.С. от 25 июля 1990 года “О запрещении создания
вооруженных формирований, не предусмотренных законодательством СССР и изъятии
оружия в случаях его незаконного хранения”, 27 июня сего года в городе Вильнюс
определенные националистические круги Литвы мгновенно среагировали
привычным для себя способом – устроили политическую травлю отряда в средствах
массовой информации.
Вместе с тем, по имеющимся на 27 июня оперативным сведениям, на
Центральной телефонной станции города Вильнюс было сосредоточено и
находилось на хранении значительное количество автоматического оружия и
боекомплектов к нему, о порядке использования которого можно лишь
догадываться…"
... Еще до того, как дослушать, я знал, что это опубликовать мне ни в
одной газете Ленинграда не удастся.
Это я знал очень хорошо.
Да...