Страничка с сайта, посвященного памяти зверски убитого питерского журналиста Антона Талалаева (http://Pamiati-journalista.narod.ru)
Примечание: новости на сайте обновляются КРУГЛОСУТОЧНО
©Ольга ИВАНОВА
Сыну - Антону ТАЛАЛАЕВУ.РУДОВ (ИНЖЕНЕРНЫЙ КОРПУС)
***
Сидя в машине, Рудов обычно не замечал того,
что мелькает за окнами его стремительной "Волги".
Дорога была для него воплощением одного измерения
– времени. У него давно не возникало желания взглянуть, мимо чего он проезжает.
Дорога перевоплощалась в отрезок времени, который он использовал в зависимости
от обстоятельств, обдумывая предстоящее, или – если с этим все было предельно
ясно то, что следовало за ним. Но сегодня что-то было не так, как всегда.
Он удивился, увидев за поворотом, в разрывах
тумана, сумрачные, дикие в своей первозданной мощи, горы.
Его поразило исходившее от них ощущение
полной независимости и неподвластности человеку, стихийной необузданной силы.
Горы... Рудов не смог бы
вспомнить, с каких пор они перестали быть для него частью пейзажа. Реальным для
него было другое. Выработки, блоки, горизонты, конвейеры – многокилометровые
лабиринты подземных рудников, о которых он знал все. В его мире не было места
этим горам, открывшимся за поворотом дороги...
Были проблемы рудной базы, отработки
месторождений, поиск оптимальных решений, инженерное прогнозирование на годы
вперед.
Он мог заниматься этим, потому что обеспечил
для этого все необходимое: создал великолепно отлаженный механизм - свой
инженерный корпус, о котором думал с некоторой гордостью, почти нежностью,
потому что корпус этот был не просто его детищем. Он был воплощением выношенной
им и его единомышленниками идеи.
Суть ее состояла в том, чтобы в
захлестывающей все и вся текучке дел обозначить упорядоченность и высвободить
время для того, чтобы инженерно мыслить.
Научить каждого специалиста инженерно мыслить
– это было уже вторым этапом их программы. Сначала надо было предоставить им
возможность реализовать тот творческий потенциал, которым обладает каждый из
них. Во всяком случае большинство.
Лет пятнадцать назад эта их программа
выглядела для многих наивной. Но Рудов, придя однажды к выводу, что его делу
нужны не просто хорошие исполнители, довольно быстро сумел доказать это тем, в
чьей поддержке нуждался. Это ему удавалось почти всегда.
Почти... Было время, когда он не пренебрегал
волей случая. И эта чуждая ему, слепая воля как-то раз едва не стоила Рудову
жизни. С тех пор он стал учиться предусматривать угрозу случайности и опережать
ее. Единственный в этом союзник, которого он признавал, было время...
***
Машина круто прошла поворот. Стремительно
пронеслась по выгнутому хребту моста и, резко развернувшись, качнулась вправо,
вырвавшись, наконец из тесноты заснеженных улиц на шоссе.
Туман сгустился. Расплывчатые силуэты
встречных машин возникали внезапно, словно из пустоты, и тут же растворялись.
"Такая вот я умница... Сам
понял. Сам до всего дошел. А ведь нет! Был еще Корин. Мыслитель. Талант.
Неудачник… Его всегда подводило одно свойство. Одно-единственное. Он был
напрочь лишен честолюбия. Был... "В 14 час. 00 мин..." Кто-то не
удержался. Щегольнул-таки точностью. Выбрал повод!.. "
Он почувствовал, что злится. Туман полз навстречу
– густой, как желе.
"А ведь с этого ты все и
начинал – с точности. Все, что приобрел к этому дню, чего достиг... "
"И что... утратил?
Поначалу перестал видеть горы. И не заметил... Затем ушла музыка. Поэзия. Да,
но оставалось дело!"
Он устал спорить с самим собой. Ему было
непривычно это занятие.
***
За окном машины в густом белесом месиве
проплывали искаженные до неузнаваемости деревья, опоры линии электропередач,
какие-то постройки. Все было гипертрофированным. Рудов чувствовал, как зыбкая
фантастическая ирреальность этого мира начинает захватывать его, проникать в
его мозг, распирать его изнутри, разгоняя до невероятных размеров давно
забытое.
Словно кто-то, невидимый и
безжалостный, Некто, не существующий нигде, кроме потаенных глубин его мозга и
нервов, надувал воздушные шары из давно высохших оболочек бывших когда-то
событий, лиц, встреч...
И центром всего этого
"сдвинутого" мира оказывался не он, Рудов, а тот, другой человек, чье
тело, безжизненное и безразличное ко всему, лежало в это время в центре
большого зала, отведенного для гражданской панихиды.